Масленица у горных мари (Козьмодемьянский уезд XIX в.)

Масленица – старинный народный праздник. По сути, это прощание с зимой и торжественная встреча красавицы-весны.

Катание на лошадях на Масленицу у горных мари ведутся с незапамятных времен. В последнее воскресенье перед сырной неделей горные марийцы со всего Козьмодемьянского уезда в XIX в. собирались на трех пунктах: в селениях Чермышеве-Еласове, Кузнецове и Малом Сундыре и здесь общим катаньем встречали Масленицу.

Страница газеты «Казанские губернские ведомости» от 15 июля 1857 г. (№28) со статьей С.М. Михайлова «Масленица у горных черемис Казанской губернии».

По свидетельству С.М. Михайлова, в 1857 г. «в воскресенье, 10 числа февраля, то есть самый день заговенья (прим. - у верующих: последний день перед постом, когда разрешается есть скоромное), тащась разными захолустьями чрез горы и долы на одной маленькой, но быстрой черемисской лошадке, я направил путь свой прямо на село Малый Сундырь (прим. - Малый Сундырь, ликвидированное в 1980 году село в Горномарийском районе Республики Марий Эл, входило в состав Виловатовского сельского поселения), к цели моего путешествия.

Старинное марийское село Малый Сундырь, ликвидированное в 1980 г. из-за строительства Чебоксарской ГЭС, располагалось на левом берегу р. Малая Сундырка в низине у подошвы высокой Сторожевой (Сундырской) горы (марийские названия - Аламнер и Оролы кырык).

Дорогою частенько мне попадались молодые черемисы, ехавшие в гости к родственникам с хорошенькими своими женами, разряженными как маков цвет. Они одеты были в зеленые тонкого сукна кафтанчики, подпоясанные широкими шелковыми вязаными поясами с серебряными наконечниками. Грудь украшалась блестящими серебряными широкими шалкамами (прим. – здесь имеется в виду женское украшение горных мари «почкама»), унизанными кругом бисером и шелегами (прим. - шелег, шеляг - неходячая монетка, бляшка на монисто), вместо фартуков подвязаны были широкие ярких цветов шелковые платки, на головах маленькие плисовые и полубархатные, красные и зеленые шапки очень красивого фасона, с крымскими или мерлушчатыми (прим. - шкура новорожденного ягненка) околышами, убранные по верху лентами. На шее висело множество серебряных и оловянных крестов, выпущенных наружу в виде ожерелья, также цепочек и разных лент.

Чаломкинская цепочка, экспонат из коллекции Этнографического музея под открытым небом им. В.И. Романова.

Мужья их, одетые в белые кафтаны или дубленые полушубки с разными вычурными нашивками и в шапках набекрень, сидели рядом с женами и бодро правили своим конем, запряженным в раскрашенные легонькие санки, вроде городовых. Упряжь на лошадях была прекрасная, с медным набором и бубенчиками, дуги раскрашенные и высокие.

В таком убранстве горный Черемисин гордо, с какою-то важностью смотрел на встречного человека в русской одежде; но я, поникнув долу, думал только о том, как бы скорее увидать лицом к лицу черемисскую масленую масленицу, которую они величают по-своему юу-арня, то есть «масляная неделя». Вот, наконец, я прибыл в село Малый Сундырь. Здесь на пространной площади раскинуты были уже палатки с пряниками, орехами, конфетами и другими лакомствами, которыми торговали сами горные черемисы, потому что между ними есть даже и пряничные мастера, которые умеют хорошо приготовлять пряники, расписывая их на манер кондитерских.

При моем прибытии народу около палаток было еще немного, и съезд едва только начинался; но спустя часа два, черемисская масленица была уже во всем блеске. На площади народ разделялся на две части: по правую сторону, около палаток, толпились мужчины, вместе с некоторыми русскими, в числе коих находился и пишущий сии незамысловатые строки под именем поверенного питейного откупа: ибо я знал, что таковую предусмотрительность при инородческих празднествах должно иметь всякому, и этнографу и не этнографу, в предупреждение могущих быть неожиданных неприятностей от разгульного и неразгульного народа.

По левую сторону, в параллель мужчинам, длинною густою вереницею стоял, точно в шеренге, нежный пол горных черемис-девиц, с прелестными лоснящимися локонами, разряженные во все свои убранства. Не берусь описывать, какая цветущая красота сияла в этих личиках и с какой самодовольной улыбкой устремлены были их взоры на своих возлюбленных. Посредине, между сими двумя шеренгами, катались черемисские парни на щегольских своих санках, запряженных, большею частию, парою; на лошадях упряжь была превосходная, и видно было, что всякий старался превзойти в этом других. Сами они были в кафтанах синих суконных или желтых верблюжьих и в дубленых щегольских полушубках. Катаясь под устремленными на них девственными взорами, они пели свои песни.

Первые сани, экспонаты из коллекции Этнографического музея под открытым небом им. В.И. Романова. Фото 1982 года.

Катающиеся парни, между своими песнопениями, нередко обращались к многочисленной толпе девиц и просили их принять участие в их гуляньи, предлагая им свои санки. Некоторые из девиц тотчас садились на санки, и тогда молодцы, уступив свои места девушкам, садились на козлы или становились на ноги и правили лошадьми, покрикивая «дита!» А чтобы иметь доступ к сердцам девиц, они дарили их сахарными и одномедными (прим. - пряники без патоки под названием одномедные, то есть на одном меду, что составляло величайшую роскошь) расписанными пряниками, выкидывая свою молодецкую удаль разными каламбурами и остротами и порождая в толпе народа громкий хохот. Таким образом, катались они до самой ночи, не затевая никаких ссор.

Наконец, в домах появились огни, и катанье кончилось. Тогда весь черемисский люд, встретивши масленицу на таком широком каталище, стал разъезжаться по своим деревенькам, с песнями, под звоном бубенчиков, а другие остались докатываться в питейном...»

Народные гуляния продолжались в течение всей недели. По свидетельству С.М. Михайлова, «молодежь каталась на лошадях, на салазках и даже на дровнях (прим. – крестьянские сани без кузова, запрягались лошадью, использовались как средство для перевозки дров, леса и других грузов, иногда людей), на которые садилось по нескольку человек парней и девок. Скатившись с предлинной натуральной горы, парни толкали девок в снег или бросались им, и все это происходило у них весело, со смехом и хохотом. На гору тащили дровни по очереди, запрягаясь по два и по три человека...

На третий день я поехал за черемисскою Масленицей по горячим следам, чтобы посмотреть, как встречают ее черемисы в своих деревнях, домашним образом. Прибыв к одному хорошо знакомому черемисину, я застал самого его на кутнике (прим. - широкая лавка в избе, расположенная от двери до угла против печи), а жену на печи. На лавках сидели девушки за пряжею и пели песни. Хозяин, увидавши, что в избу его лезет знакомый человек и приятель, тотчас вскочил, как встрепанный, и приказал бойкой своей Анне подавать на стол кушанья, по поговорке: «Что в печи, все на стол мечи». Хозяйка наставила гостю всякой всячины: и пирогов с рыбою, и пшенной масленой каши, и блинов, и нарезала несколько кусков севрюги. Сам хозяин между тем распорядился поставить самовар, и через несколько минут мы уже пили с ним чай. В избе моего приятеля было опрятно, пол вымыт и вместо ковров устлано соломкою… Немного погодя явился и виртуоз-гуслист, который начал играть русскую «барыню». Черемисы принялись за пляс - и пошел пир горой!».

Гусли, экспонат из коллекции Этнографического музея под открытым небом им. В.И. Романова.

В своей статье Риттиха А.Ф. 1870 года описывается необычный обряд, проводимый горными марийцами на Масленицу: «В воскресенье на шестой неделе совершается обряд над солью, которая служит целебным средством во время болезни людей и скота. Соль эту кладут кучкою, потом сквозь щель рябинового прута, дуют и плюют в нее и, наконец, пускают в эту кучку нож таким образом, чтобы он воткнулся в нее. Как в этот день, так в среду и пятницу страстной недели, черемисы ничего не работают, так как иначе ветер сорвет крыши и повалит деревья...»

Характерной чертой марийской Масленицы было праздное времяпровождение с приемом гостей и хождением в гости. Важное место уделялось родственному общению. Во время праздника приезжали погостить к своим родителям недавно вышедшие замуж дочери со своими мужьями. Заезжали и другие родственники. Хозяева встречали их хлебом-солью и приготовленными по случаю праздника блинами, обильно смазанными сливочным маслом, домашним пивом.

Выполнение обрядов очистительного, предохранительного характера, магические действия, по мнению марийцев, помогали дружному всходу семян, их росту и созреванию. Весной и летом все надежды марийских крестьян были связаны с думой о будущем урожае, от которого зависело хозяйственное и семейное благополучие.

Использованная литература:

1. Риттих А.Ф. Материалы для этнографии России. Казанская губерния. Казань, 1870. С. 79.

2. Михайлов С.М. Масленица у горных черемис Казанской губернии // Труды по этнографии и истории русского, чувашского и марийского народов. Чебоксары, 1972. С. 201-209. Впервые опубликовано: КГБ. 1857, №№25, 28.

3. Календарные праздники и обряды марийцев Н Этнографическое наследие. Вып. 1: Сб. материалов. - Йошкар-Ола: МАРНИИ, 2003. - 286 с.

Старший научный сотрудник отдела по национальной культуре В.В. Афанасьева.